— Да, — стараюсь, чтобы дорожный плащ висел посвободней, — а теперь вернулась, чтобы погреться под ярким солнцем вашего двора.

— Хорошо сказано, — хихикнула Анна. — Я еще сделаю из тебя настоящую придворную даму. Как поживает мой сын Генрих?

Знает, как ударить побольней.

— Шлет вам свою любовь и почтение. Я привезла письмо, которое он вам написал на латыни. Смышленый мальчуган, учитель им очень доволен, и на коне теперь держится весьма уверенно.

— Отлично. — Ясно, меня сегодня особо не помучишь, не стоит времени терять. Она повернулась к Уильяму Брертону. — Если не найдете лучшей рифмы, чем „любовь — кровь“, присужу приз сэру Томасу.

— Бровь? — предложил он.

Анна расхохоталась.

— Возлюбленная королева, одна и вечная любовь, мне навсегда пронзила сердце твоя прекраснейшая бровь?

— Никому не найти хорошей рифмы к любви, — вмешался сэр Томас. — В поэзии, как в жизни, с любовью ничто не рифмуется.

— А как насчет брака? — спросила Анна.

— Брак уж точно не рифмуется с любовью, ничего общего. Начать с того, в нем один слог, а в любви два. Вы только послушайте, это слово „брак“, никакой музыки.

— В моем браке музыка есть, — отозвалась Анна.

Сэр Томас вежливо поклонился:

— Что бы вы ни делали, прекрасная госпожа, музыка есть во всем. Но все равно это слово не рифмуется ни с чем полезным.

— Тогда приз достанется вам, сэр Томас, — объявила Анна. — Не нужно мне льстить, достаточно и вашей поэзии.

— Говорить правду не значит льстить. — Он преклонил перед ней колено.

Анна отстегнула с пояса маленькую золотую цепочку, вручила ему, он поцеловал цепочку, засунул в карман камзола.

— Пора переодеваться, король скоро вернется с охоты и захочет обедать. — Она встала и окинула взглядом придворных дам. — Где Мадж Шелтон?

Молчание выразительней слов.

— Где она?

— Охотится с королем, ваше величество, — наконец пробормотал кто-то.

Анна подняла бровь, глянула на меня. Только я знала, что дядюшка выбрал Мадж на роль королевской любовницы, пока Анна будет рожать, но только на это время. Похоже, что девчонка решила действовать на свой страх и риск.

— А где Георг? — спросила я.

Она кивнула, в этом-то и дело.

— С королем, охотится.

Мы знали, брат всегда на страже интересов сестры.

Она отправилась переодеваться, но удовольствие приятно проведенного утра исчезло при одном упоминании того, что король с другой женщиной. Плечи опущены, на лице злая усмешка. Я иду рядом. Как и надеялась, она жестом отпустила остальных придворных дам — пусть подождут в зале. За ней в опочивальню следую я одна. Как только дверь закрылась, сказала:

— Анна, нам надо поговорить. Мне нужна твоя помощь.

— Что еще? — Она уселась перед золотым зеркалом, стянула с головы чепец. Темные, как всегда, блестящие волосы рассыпались по плечам.

— Расчеши меня, — попросила она.

Я взяла щетку, провела по густым кудрям, надеясь, к ней вернется хорошее настроение.

— Я вышла замуж, — начала безо всяких предисловий. — А теперь беременна.

Она не шевельнулась, мне показалась, не расслышала моих слов, Боже правый, уж лучше бы она их не слышала. Нет, повернулась ко мне, лицо — грозовая туча. Вопрос — как плевок.

— Ты сделала что?

— Вышла замуж.

— Без моего разрешения?

— Да, Анна. Прости меня.

Она взглянула мне прямо в глаза:

— Кто он?

— Сэр Уильям Стаффорд.

— Уильям Стаффорд. Королю прислуживает?

— Да. У него ферма недалеко от Рочфорда.

— Да он пустое место! — теперь раздражение прорвалось и в голосе.

— Король посвятил его в рыцари. Он сэр Уильям.

— Сэр Уильям Пустое Место! — повторила она. — И ты беременна?

Я знала — из-за этого она и бесится.

— Да, — ответила смиренно.

Она вскочила на ноги, сорвала с меня дорожный плащ, взглянула на выступающий живот.

— Шлюха! — Анна замахнулась, а я замерла, готовясь к пощечине. Но такой силы не ожидала, голова откинулась назад, я почти упала на кровать, стоящую прямо за спиной. Анна стояла надо мной в позе бойца. — Сколько времени все это продолжается? Когда твой следующий ублюдок незаконнорожденный появится на свет?

— В марте. Только он законный.

— Думала посмеяться надо мной, вернулась ко двору с животом как у племенной кобылы? А мне что прикажете делать? Объявить всему свету, что ты — та Болейн, которая рожает без перерыва, а я — ее бесплодная сестрица?

— Анна…

Она уже не в силах остановиться.

— Хочешь всему свету показать, что у тебя скоро снова будет щенок? Оскорбляешь меня одним своим видом. Всю семью оскорбляешь.

— Я замужем. — Голос немного дрожит, уж больно она злится. — Я вышла замуж по любви, Анна. Перестань, перестань, пожалуйста, Анна. Я его люблю. Я уеду, не буду при дворе, но, пожалуйста, позволь мне видеться…

Она даже не дала мне закончить.

— Не будешь при дворе, — орала сестрица, — а мне какое дело. Уезжай, и чтобы ноги твоей тут не было.

— С детьми, — еле слышно пробормотала я.

— Ну уж нет, попрощайся с ними навсегда. Не позволю, чтобы моего племянника воспитывала такая дрянь. Ни фамильной гордости, ни разумения. Идиотка, у которой только похоть на уме. Зачем было выходить замуж за Уильяма Стаффорда? Лучше уж сразу за парня с конюшни. Или мельника с мельницы в Гевере. Если тебе надо, чтобы тебя хорошенько продрали, зачем тебе королевский слуга? Любой солдат лучше справится.

— Анна, — теперь и в моем голосе слышится гнев, щека горит от ее тяжелого удара, — перестань! Я вышла замуж за порядочного человека, я его люблю. Принцесса Мария Тюдор то же самое сделала, когда вышла замуж за герцога Суффолка. Я уже один раз вышла замуж, потому что семья велела. Делала все, что приказывали, когда приглянулась королю. А теперь желаю получить немного удовольствия — для себя. Анна, только ты меня можешь защитить от дядюшки и отца.

— А Георг знает?

— Нет. Говорю тебе, он не знает. Я пришла сразу к тебе. Только ты мне можешь помочь.

— Ни за что, — прошипела сестра. — Вышла замуж за бедняка, говоришь, по любви, так ешь свою любовь, пей свою любовь. Будь сыта своей любовью. Отправляйся на ферму в Рочфорд, сгниешь там заживо, и хорошо. Но если отец, или Георг, или я сама появимся в Рочфорд-Холле, не смей нам на глаза попадаться. И при дворе запрещаю тебе появляться, Мария. Ты сама себя погубила, а уж я доведу дело до конца. Убирайся. Нет у меня больше сестры.